Бетти Фридан - "Загадка женственности"[«The Feminine Mystique»]

Как могла девушка или женщина, не будучи специалистом по психоанализу, игнорировать подобные зловещие высказывания, которые в сороковые годы обрушили на нее оракулы всевозможных изощренных учений?

Нелепо было бы предполагать, что использование теорий Фрейда для «промывания мозгов» двум поколениям образованных американских женщин являлось частью заговора психоаналитиков. Это делали доброжелательные популяризаторы и небрежные исказители; новообращенные ортодоксы и чудаки из балаганов; те, кого лечили, и те, кто лечил, а также те, кто извлекал прибыль из страданий этих людей; но самое большое значение имело в данном случае несоответствие между возможностями и потребностями людей, столь характерное для Америки того времени. В действительности же подобное буквальное принятие американской культурой теории женского самовыражения Фрейда находилось в трагикомическом противоречии с индивидуальной борьбой многих американских психоаналитиков, которые старались привести теорию Фрейда в соответствие с тем, что они видели у своих пациенток. Согласно теории, женщины смогут реализовать себя в качестве жен и матерей, если с помощью психоанализа смогут побороть в себе «комплекс мужественности», избавиться от «зависти к мужскому половому члену». Но все было не так просто. «Я не понимаю, почему американские женщины столь разочарованы, — заявлял психоаналитик из Уэст-Честера. — Тем не менее довольно-таки трудно полностью избавить американских женщин от зависти к мужскому половому члену».

Психоаналитик из Нью-Йорка, один из последних учеников фрейдовского Психоаналитического института в Вене, сказал мне:

«Вот уже двадцать лет я анализирую состояние американских женщин и постоянно попадаю в ситуацию, когда, попреки собственному желанию, я вынужден накладывать теорию женственности Фрейда на душевное состояние моих пациенток. Я пришел к заключению, что зависти к мужскому половому члену просто не существует. Я видел женщин, которые достигали полного сексуального удовлетворения обычным вагинальным путем, и, однако, нельзя сказать, что» то были зрелые, целостные, полностью состоявшиеся личности. У меня была пациентка, которую я лечил в течение практически двух лет, прежде чем понял, в чем же заключалась ее проблема — она не хотела быть только домохозяйкой и матерью. Однажды ей приснился сон, что она работает учительницей. Я не мог связать это страстное желание, выраженное в сне домохозяйки, с завистью к мужскому половому члену. Сон указывал на необходимость ее реализации как личности. Я сказал ей: "Здесь психоанализ не поможет. Вы должны сами что-то сделать в этом направлении"».

Этот же человек говорил своим молодым аспирантам в клинике психоанализа при Восточном университете: «Если случай вашего пациента расходится с тем, что описано в учебнике, выбросьте учебник и слушайте пациента».

Но многие психоаналитики бросали учебник в своих пациентов, и теории Фрейда получили распространение даже среди женщин, которые никогда не лечились у психоаналитиков, а только читали или слышали об этом. И в наше время не стала всеобщим достоянием мысль о том, что получающая все более широкое распространение разочарованность американских женщин не обязательно должна быть связана с проблемой секса. Надо сказать, что некоторые психоаналитики внесли существенные изменения в теории с тем, чтобы они в большей степени соответствовали реальным случаям своих пациентов, а иногда и вовсе их отбрасывали, но подобные вещи никогда не становились достоянием гласности. В конце сороковых годов Фрейда приняли так быстро и так безоговорочно, что в течение более чем десяти лет никому и в голову не приходило сомневаться в том, что образованная американка должна срочно вернуться в дом. Когда в конце концов пришлось все-таки поставить определенные вопросы, поскольку стало очевидно, что что-то здесь не так, они были поставлены исключительно в рамках теории Фрейда, поэтому ответ мог быть только один: ошибочно было предоставлять женщинам свободу, право на получение образования и другие права.

Такое некритическое отношение к доктрине Фрейда в Америке было вызвано тем, что хотя бы частично она снимала остроту неприятных вопросов объективной реальности. После депрессии, после войны психология фрейдизма играла более важную роль, чем только наука о поведении человека, помогающая облегчить страдания. Она стала всеобъемлющей идеологией Америки, новой религией. Она заполнила вакуум в мыслях и делах многих людей, для которых Бог, флаг или счет в банке не являлись самодостаточными и которые в то же время стали испытывать чувство ответственности за суды Линча, концентрационные лагеря, голодающих детей Индии и Африки. Она предоставила удобную возможность не думать об атомной бомбе, о Маккарти, о всех тех тревожных вопросах, которые могут испортить удовольствие от вкусной отбивной, от автомобиля, цветного телевизора или плавательного бассейна на заднем дворе дома. Она позволила нам подавить тревогу, вызванную мучившими нас вопросами окружающего мира, и предаться нашим личным наслаждениям. А если новая «психологическая религия», которая возвела секс в добродетель, оправдала все частные пороки и поставила под сомнение высокие устремления человеческого ума и духа, оказала разрушительное воздействие на женщин в большей степени, чем на мужчин, гак никто этого не хотел.

Психология, давно озабоченная своим собственным комплексом неполноценности, давно погруженная в свои маленькие лабораторные эксперименты, живущая иллюзией того, что всю сложность человеческой натуры можно свести к поведению крыс в лабиринте, — эта психология была преобразована и дала возможность совершить крестовый поход по бесплодным полям американской мысли. Фрейд был духовным пастырем, чьи теории стали библией. И насколько же захватывающими и по-настоящему важными они казались. Их таинственная сложность придавала всему еще большее очарование в глазах уставших американцев. А если что-то и казалось в них мистификацией, то кто же признается, что не может ее разгадать? Америка превратилась в центр психоанализа, потому что последователи Фрейда, Юнга и Адлера летели сюда из Вены и Берлина и новые школы расцветали на неврозах и долларах американцев.

Но не терапевтический эффект практического использования психоанализа явился причиной создания мифа о женском предназначении. Он появился на свет благодаря писателям, издателям газет и журналов, исследователям рекламных агентств, за которыми стояли популяризаторы и интерпретаторы, распространявшие учение Фрейда в колледжах и университетах. Фрейдистские и псевдофрейдистские теории покрыли все, как вулканический пепел. Социология, антропология, педагогика и даже изучение истории и литературы были пронизаны и преобразованы теориями Фрейда. Наиболее ревностные пропагандисты загадки женственности, наскоро проглотив и не переварив идеи Фрейда, начали создавать новые кафедры типа «педагогики брака и семейной жизни». На практических курсах по вопросам семейной жизни девушек в колледжах Америки обучали тому, как надо «играть роль» женщины: старая роль стала новой наукой. Возникающие за стенами колледжей движения — Ассоциация родителей и учителей группы по изучению поведения ребенка, группы по изучению поведения матери в предродовой период, педагогика умственного здоровья- распространили новую психологию суперзго по всей стране, заняв место бриджа и канасты, которые были излюбленным развлечением молодых жен, имеющих образование. Эта фрейдистская идея воздействовала на впечатлительных американских женщин, количество которых все возрастало, и, как говорил об этом Фрейд, она накрепко приковывала их к прошлому:

«Человечество никогда не живет только настоящим; идеология суперэго привязывает нас к прошлому, к традициям определенной нации и всего человечества, которые медленно поддаются воздействию настоящего, его новых преобразований; но в том случае, когда влияние осуществляется через суперэго, оно играет важную роль в жизни человека, абсолютно независимую от экономических условий».

Загадка женственности, преобразованная теорией Фрейда в научную религию, представлялась женщинам единственно возможной формой существования, которая ограждала ее от окружающей жизни, сужая ее кругозор и лишая будущего. Девушкам, которые играли в бейсбол, работали приходящими нянями, изучали геометрию, то есть были довольно независимыми и могли самостоятельно справляться с проблемами раскалывающегося и одновременно объединяющегося мира, этим девушкам наиболее просвещенные умы нашего времени внушали, что они должны вернуться к прошлому и прожить свою жизнь, как Нора, прикованными к кукольному дому викторианскими предрассудками. А их собственное уважение и благоговение перед науками — антропологией, социологией, психологией, которые в наше время тоже поддерживают этот авторитет, — не позволяли им сомневаться в существовании загадки женственности.